Твоя половина мира - Страница 14

К оглавлению

– Мисс Лаур, почему вы не отвечали?

– Я? Не отвечала?..

– Мы два раза пытались с вами связаться.

Вероятно, у «Хаммера» экранированный салон.

Альберт в машине широко улыбнулся.

– Впредь, мисс Лаур, вы не должны…

– Хорошо, не буду. Что у вас?

– У нас… поручение.

Элен посмотрела на Альберта. Тот подмигнул, снова показал ей «пистолетик» и, включив заднюю передачу, укатил.

– Ну? – бросила Элен.

– Адрес мы уже переслали. Ничего сверхъестественного от вас не требуется. То же, что и с Полушиным.

– И вы опять не назовете его фамилию?

– Назовем, конечно.

– Но уже после… – мрачно произнесла Элен.

– Ваши намеки, мисс Лаур, непозволительны. Хорошо: Ульрих Козас.

Элен сложила терминал и, сунув его в карман, наткнулась на новенький «ангус». У нее появились дурные предчувствия.

Минус 32 часа

Ульрих Козас жил в Москве давно. Приехал в этот город и без всякой видимой причины остался, говорил – «просто так». Причина, конечно, была, и Тиль о ней знал, да и сам Козас знал не хуже. Но признавать не хотел. Он вообще не любил заниматься какими-либо копаниями – старался меньше анализировать, меньше думать, меньше волноваться. Ульрих берег свои нервы.

Носилки загрузили в кузов, и следователь махнул рукой, разрешая ехать.

– Вот так, – печально произнес он. – Вы снова опоздали, герр Мэйн…

Повторно представляться он не счел нужным, и Тиль не сразу вспомнил, что зовут его «Ефимов Н.В.». Если так можно называть живого человека.

– Сегодня вы расстроены гораздо меньше, герр Мэйн, не правда ли, – сказал Ефимов, закладывая руки за спину и как бы приглашая отойти от подъезда.

– Мы с Козасом не были друзьями. – Тиль поймал на себе внимательный взгляд и неохотно пояснил: – Мы с ним враги. Были…

– Зачем же вы к нему приехали? Надеюсь, не для мести?

– Мне не за что мстить Ульриху. У нас… идейные расхождения.

– М-м-м… – Следователь, развернувшись, направился обратно. – Идейные расхождения… Звучит интригующе и в то же время трогательно. Как будто мы с вами беседуем о подпольной организации… Нет, герр Мэйн, речь идет об уголовном преступлении. О циничном, – он поднял указательный палец, – убийстве. Из пистолета марки «ангус». Пулю мы извлечем и исследуем, но… основную информацию мы получаем от гильзы. «Ангус» гильз не оставляет. Вам, полагаю, это известно.

Ефимов говорил явно лишнее, и Тиль уже понял, почему. Полицейский наряд, оттеснявший зевак, незаметно блокировал площадку возле дома. В маленьком садике появилось подкрепление в штатском. Все было сделано быстро и культурно.

– Рихард Мэйн погиб в автокатастрофе, – рассеянно промолвил Ефимов. – Еще в начале весны. Для полугодовалого трупа вы на удивление свежи, герр… э-э…

Тиль оставил его «э-э» без ответа, лишь сказал:

– Я не убивал Козаса.

– Я тоже так думаю. И Полушина убили не вы. Но вы с этим как-то связаны. Хочу разобраться… И у меня будет такая возможность. Чужие документы – достаточный повод для ареста. Надеюсь, вы проявите благоразумие и…

– Мне не стоило сюда приезжать.

– Да, это была ваша ошибка.

– Ошибка, – согласился Тиль. – То самое слово…

Карточка Рихарда Мэйна догорела и рассыпалась в пепельнице черным прахом.

Ошибка. К Ульриху Козасу ходить нельзя: во-первых, без толку, во-вторых, там снова будет вертеться Ефимов.

Тиль и не собирался. Вернее, не рассматривал этот вариант всерьез. Просто представил. И неожиданно для себя выудил из теоретической проработки нечто важное.

Следователь шутил про какую-то тайную организацию… Нет, все гораздо проще: Ульрих был неприятен Тилю как человек.

Козас открыл букмекерскую контору. Принимал ставки на все, вплоть до погоды и статистики по бытовому травматизму. Сам Козас никогда не играл, достаточно было того, что он корректировал проценты по ставкам – с учетом реальных прогнозов. В этом и заключалась его игра. Все форварды нарушали какие-то правила, но большинство делало это по необходимости, а Ульрих превратил свой дар в бизнес.

Тиль не глядя протянул руку и открыл вторую бутылку. Вернувшись от Максимова, он заперся в номере, сел перед монитором и… до вечера так и не поднимался. Не было необходимости: водка и тоник стояли двумя шеренгами возле кресла. Тоник пился значительно медленней.

Взяв пульт, Тиль подержал его в ладони и бросил обратно. Ничего интересного. В целом мире – ничего… кроме того, что кто-то начал истреблять форвардов. Но миру это… Правильно: не интересно.

Тиль глотнул из низкого стакана и, скривившись, потер лоб. Надо же, он ведь и в мыслях не держал. Ульрих Козас был последним человеком на Земле, к которому он мог бы обратиться.

Когда-то свое дело было и Тиля. Два года назад, совсем недавно. Все шло нормально и даже более чем, но ему хватало мужества не вырываться слишком далеко. Он выбрал средний уровень – торговал дешевой сборной мебелью – и периодически подводил свою фирму под убытки, чтобы годовая прибыль не превышала разумных пределов.

Возможно, и это диктовал ему форвертс. Тиль не сопротивлялся. Он с детства знал, что афишировать такие способности опасно. Самолюбие не болело. Ему достаточно было собственного понимания, а доказывать что-то посторонним людям… А ради чего?

Время от времени окружающие начинали подозревать его в ясновидении, но он научился ошибаться – сам, задолго до встречи с Полушиным. И все-таки он опасался, что однажды сорвется, – именно благодаря форвертс. Так и вышло. Форвертс опять не подвел, но это было…

Это было в позапрошлом году, в августе.