Твоя половина мира - Страница 4

– Может, я поеду? – молвила Элен. – Ваш простатит – ваши проблемы. А у меня дела в городе.

– Покиньте автомобиль.

– Что?.. Вы шутите.

– Покиньте автомобиль! – проорал полицейский, цапая на поясе терминал.

С его стороны это было свинством. Маленькой гадостью, на которую он имел право, – вытащить человека под ливень и продержать несколько минут, пока одежда не промокнет насквозь.

Элен тряхнула головой, скидывая длинную челку набок, и открыла дверь.

Инспектор зачем-то включил фонарь и направил свет ей в глаза. Она неохотно вылезала, чувствуя, как внимательный взгляд ощупывает ее губы, шею, цепляется за длинный смоляной «хвост», скользит по куртке, потом поворачивается – вернее, это она поворачивается, а он лишь застывает на уровне лопаток – и невзначай вползает под широкий лацкан. Несмотря на дождь, ночью было душно, а кондиционер не работал, и Элен позволила себе избавиться от свитера. Чужой взгляд холодной рукой шарил по телу и, кажется, не собирался останавливаться.

Она подняла воротник.

– Ну?..

– Дорогая машина, – со значением произнес инспектор. – По области таких больше ста штук в угоне.

Построение фразы предполагало полуинтим, но шум пожара требовал кричать изо всех сил. Так и вышло: полуинтим-полукрик. Доверительный вопль.

– Я не из вашей области, – ответила Элен.

– Проверим. Пошлю запрос в Центральную.

Она запахнула куртку плотнее. Без толку: вода лилась и сверху, и сбоку, и как будто даже снизу. Это было похоже на автомойку. Элен предпочитала ванну.

Мимо, разрезая скатами лужи, прокатились уже три машины. Не такие дорогие, как ее «Лексус-Т.2». Она вздохнула и посмотрела на инспектора.

Триста евро он не возьмет, испугается. А двести – возьмет. Можно предложить сто, и он согласится на сто пятьдесят. Проклятая тачка… И еще он видел бриллиантовую серьгу в левом ухе. Отдать ее к черту? Нельзя, это подарок. Надоело… Как все надоело…

– Руки на крышу, ноги врозь, – сказал полицейский громко, но ласково.

Двести. Всего-то двести евро. Заплатить и не мучиться. Иначе обыск. Ледяная ладонь под куртку. Грязная и шершавая – прямо на грудь. Конечно, куда же еще? Ни к чему ей такое удовольствие.

Элен поправила мокрую прядь и коснулась пальцами лба. Нет, это не то…

– Не то, не то, не то… – пробормотала она.

– Ваша фамилия Лаур?

Она кивнула и вытряхнула из пачки сигарету.

Инспектор облокотился на дверь и сунул голову внутрь. Ему хотелось хоть на секунду избавиться от дождя и от воя пламени.

– Воспаления легких не боитесь? – спросила Элен.

В машине было тепло и сухо, но чтобы оценить эту роскошь, нужно хорошенько вымокнуть. Или попробовать вымокнуть.

Элен потрогала куртку. Ни капельки, разумеется. Полицейский продолжал мяться снаружи.

– Дорогая машина… – сказал он, фиксируя внимание на ее коленях. – По области больше ста штук…

Элен усмехнулась. Она почему-то думала, что его взбесило упоминание простатита, а он просто желал денег. И это, как говорил школьный учитель физики, «объективная реальность». И значит, от этого никуда не деться.

– Да, морока… – Она проверила карманы. Наличные шелестели и в левом, и в правом, и в обоих внутренних. Проблема была в том, чтобы не вытащить слишком много.

Щелкнул прикуриватель, и Элен, вздрогнув, достала две сотни.

– Взяток я не беру, – сказал полицейский.

– Ну и правильно.

Она протянула деньги, и он их не то чтобы взял – просто банкноты исчезли под широким манжетом. Элен с инспектором посмотрели друг на друга и синхронно моргнули, будто стали друзьями.

– Всего хорошего, мисс Лаур. Да!.. Я вижу, у вас спутниковый навигатор. Хотел предупредить, что в городе он работать не будет.

– Весьма любезно с вашей стороны… – Она прикурила и тронулась.

Двенадцатиполосное шоссе было перегорожено – напротив щита «МОСКВА – MOSKAU – MOSCOW» громоздились бетонные блоки. В роли шлагбаумов выступали чумазые, утомленного вида броневики. «Лексус-Т.2», созданный на базе старичка «Хаммера», протиснулся между бортами и, выехав на простор, устремился вперед. По обеим сторонам дороги торчали жилые башни – окна горели редко, но стены до третьего этажа были покрыты светящимися граффити. Везде одно и то же…

Слева от «Лексуса» появился его прототип, натуральный «Хаммер», не иначе – из последней партии, снятой с консервации. Какой-то хлыщ за рулем жестом позвал Элен к себе – не то в машину, не то замуж. Она отмахнулась и включила навигатор.

Инспектор не соврал, прибор не работал. Красная точка на карте помелькала – все время в разных местах – и погасла. Сама карта с монитора не исчезла, но после двух развязок Элен потеряла направление. «Хаммер» с плейбоем был уже далеко, от него осталась лишь мутная водяная взвесь, прибиваемая к дороге дождем. В зеркале маячили фары, но ждать их не хотелось, и Элен свернула к висевшему вдали желтому зареву. В центре никогда не спят. «Кто видел Находку, тот знает Париж»… Элен не видела ни Парижа, ни, тем более, Находки, и вообще она считала, что все пословицы – мусор, но с этой сентенцией спорить было трудно.

Вскоре на улице появились машины и мотоциклы, а количество светлых окон заметно выросло, как будто Элен пересекла часовой пояс.

Из больших размокших коробок выбирались сонные люди. Потревоженный картон тяжело шевелился, менял форму и разваливался на куски. Бродяги, еще толком не протрезвевшие, мучительно возвращались к реальности. Под дождем это происходило быстро.

Элен полистала на мониторе карту и выяснила, что ей нужно попасть к какому-то кольцу. Потом появится река – вероятно, такая же переплюйка, что и в Питере, – надо будет проехать по мосту между храмом и крепостью, и вот там, где-то за мостом, начнется…